Визитка фокусника
Году этак в восемьдесят шестом или восемьдесят седьмом, когда мне было не более четырёх лет, мы с родителями отдыхали в Крыму, в городе Судаке. Мы жили в военном санатории. Воспоминания о тех временах я могу честно отнести к одним из самых лучших в жизни — что может быть прекрасней тёплых вечеров у шумящего Чёрного моря, которое я не видел уже почти два десятилетия? Такими вечерами родители ходили гулять по набережной, или же ходили на какие-нибудь культурные мероприятия, на которые часто брали меня с собой. В один из таких вечеров мы пошли на выступление иллюзиониста.
Фокусник был заслуженным мастером своего дела — невозможно описать всё, что он вытворял. Почему-то особенно запомнилось, как он нанизал на столбик разноцветные кольца, на секунду закрыл их крышкой, а когда снял её, кольца оказались надетыми совершенно в другом порядке. Фокус был повторён ещё несколько раз, а расположение колец на столбике всякий раз чудодейственным образом менялось.
Но на всю жизнь мне запомнилось то, что произошло потом.
Когда выступление закончилось, народ начал расходится, а я взобрался на сцену и подошёл к столу фокусника. Со мной вокруг стола начал прохаживаться какой-то парень — видно хотел выведать какую-нибудь тайну волшебства.
Фокусник это увидел, и, судя по всему, это ему не понравилось — ведь каждый иллюзионист дорожит секретами своего мастерства. «Молодой человек, что это вы там ходите», сказал он несколько недовольным тоном.
Я подумал, что волшебник прогоняет меня, и грустно побрёл проч. Но он имел ввиду любопытного парня — разве можно прогнать завороженного твоим представлением ребёнка? Фокусник позвал меня назад. Мы познакомились. Он подарил мне свою визитную карточку — белую прямоугольную глянцевую бумажку с красной фотографией его самого в шляпе. «Дипломант творческого конкурса (г. Москва) иллюзионист Анатолий Дриттенпрейс», гласила надпись золотыми буквами.
Весь день после этого я проносился с этой визиткой. А на следующее утро папа подозвал меня к столику в нашем номере. На столике лежал мой альбом, в котором я рисовал самолёты, парашютистов и собак.
«Ты знаешь», сказал папа, «фокусник сказал мне, что его карточка — волшебная. Она может исполнить твоё желание, но только один раз». Я, естественно, сразу же загорелся. «Если ты что-нибудь нарисуешь, карточка сможет сделать твой рисунок настоящим», продолжил папа, и дал мне красный фломастер. «Нарисуй, например, „Москвич“» — закончил он свою идею.
Естественно, у меня не возникло вопроса, почему это должен быть именно «Москвич». Я быстро нарисовал машину. Папа взял визитку и поднял её над рисунком. «А теперь», сказал он, «крепко закрой глаза». Я зажмурился. «Открывай!» Я открыл глаза и чуть не потерял дар речи. Под карточкой стояла маленькая моделька Москвича-427 вишнёвого цвета — многие родившиеся в СССР мальчишки помнят эти машинки в масштабе один к сорока трём, которые производились в Саратове.
Когда тебе четыре года, чудеса воспринимаются как что-то само собой разумеющееся. Понятно, никакого сомнения в том, что это было самое настоящее волшебство, у меня тогда не могло возникнуть по определению. Радости не было предела, я прыгал, крутил игрушечный «Москвич» в руках, открывал капот и вращал колёса. Что может быть прекрасней только что наколдованной модельки!
Единственное, что меня смущало, так это сказанная папой фраза об одноразовости карточки. «Неужели карточка может сработать только один раз?» — подумал я, и решил во что бы то ни стало это проверить. Когда родители ушли в столовую, я снова открыл альбом и поднял её над одним из своих нарисованных Ан-2. Как и в первый раз зажмурив глаза, я досчитал до пяти. Но меня ждало разочарование — игрушечный летающий Ан-2 не появился. Может она делает только машинки? Я попытался нарисовать «Чайку», но и в этот раз карточка не сработала. Видимо, папа был прав.
Уже по возвращении в Латвию меня «осенила» ещё одна мысль — если старая карточка не работает, почему бы не сделать новую? Я нашёл похожую глянцевую бумагу и нарисовал копию, аккуратно выведя портрет фокусника красным фломастером. Но новая карточка также не дала желанного подарка, хотя я воспринял это уже с готовностью — ведь она уже точно была ненастоящей. Я терзал себя только одним — почему только я не попросил у волшебника хотя бы две визитки, ведь у него их было так много...
...Карточка фокусника ещё долго лежала у меня в столе, а потом просто утерялась в результате многочисленных переездов. Сохранилась только её самопальная «копия» — именно благодаря ей я до сих пор знаю, как его звали. И красный игрушечный «Москвич», подаренный родителями от его имени, стоит у меня до сих пор, напоминая об этом случае из прекрасного времени, которое уже никогда не вернётся.
2009